Последний вонзально-кукольный пост за сегодняшнюю ночь

[katarsis]

А потом я пойду либо спать, либо вонзаться в женский костюм последнего десятилетия XIX века, стиль модерн.

Итак, Александра. Кто она, что она, и что это значит для меня.
Я так много уже рассказывала про Александру-женщину, что тут, пожалуй, этого писать уже не буду. Тут я напишу про Александру-куклу.

Несколько "пунктов" от меня

Для начала вот:
Герма
(греч. hermes), четырёхгранный столб, завершенный скульптурной головой, первоначально бога Гермеса (отсюда название), затем др. богов, а с 5 в. до н. э. и портретными изображениями государственных деятелей, философов и пр. Служили межевыми знаками, указателями на дорогах и т.п. главным образом с 16 в. такие Г. стали распространённым видом декоративной и парковой скульптуры. (БСЭ)

В Московии, мире или, если хотите, сеттинге, откуда родом персонаж княгини, слово "герма" имеет еще одно значение. "Герма" там выполняет своего рода функцию иконы, и тот, кто изображен на ней, если изображение достаточно точно, может приходить в мир через это изображение. Возможности изображения, конечно, ограничены, но все же это момент присутствия.
Я не считаю это идолопоклонством, потому что здесь нет поклонения, да и "веры" в общем-то нет.

Это не фотография, потому что существующая "фотография" Леди - это фотография актрисы, и каково бы ни было внешнее сходство, это все же актриса, а не Александра.

Это не портрет, потому что никто другой не увидит ее так, как надо, а я не умею рисовать, увы. А так это - пусть и сделанное не мной, но подобранное мной изображение, максимально близкое к тому, что "надо".

Я не считаю, что это ограничит свободу Александры в "основном" ее состоянии. Леди - некромант высокого уровня с богатым опытом пребывания в состоянии деми-лича , так что тело не было ее основным вместилищем и в ее родном мире, в ее родной реальности - тем более, герма у нас.

Задолго до появления куклы, Александра уже была вынесена несколько "вне" историй про нее, как самостоятельное "альтер эго", не завязанное на конкретный сюжет (правда, пока еще все же завязанное на конкретный мир) - то, что теперь точка концентрации этого "самостоятельного альтер эго" будет в кукле, разве что усугубит мое "заигралась", но никак не принизит персонаж, не "низведет его до куклы" и, думая об Александре, я все еще в первую очередь не представляю куклу, а слышу, как она смеется в голос перед тем, как расплакаться, и вижу, как она ест мороженное и запрокидывает голову, целуясь.

И последний ответ на вопрос "Почему обязательно кукла, не статуэтка, не фотография".

две цитаты из литературы

Василиса пошла в свой чуланчик, поставила перед куклою приготовленный ужин и сказала:
- На, куколка, покушай да моего горя послушай: меня посылают за огнем к бабе-яге; баба-яга съест меня!
Куколка поела, и глаза ее заблестели, как две свечки.
- Не бойся, Василисушка! - сказала она. - Ступай, куда посылают, только меня держи всегда при себе. При мне ничего не станется с тобой у бабы-яги. Русские Народные сказки А.Н.Афанасьева

– Кто это Эмили? – спросила мисс Минчин.
– Расскажи мисс Минчин, Сара, – произнес капитан Кру с улыбкой.
Зеленовато-серые глаза потеплели, и Сара без тени улыбки ответила:
– Это кукла, которой у меня еще нет. Папа обещал мне ее купить. Мы вместе поедем ее искать. Я назвала ее Эмили. Она будет мне другом, когда папа уедет. Я буду с ней говорить о нем. (...)
И наконец они нашли Эмили. Но прежде, чем они ее обнаружили, им пришлось посетить множество игрушечных магазинов и пересмотреть множество кукол.
– Я хочу, чтобы она не была похожа на куклу, – говорила Сара. – Я хочу, чтобы у нее был такой вид, будто она меня слушает, когда я с ней говорю. Горе в том, папочка, что куклы… – тут Сара наклонила голову и подумала, – горе в том, что у кукол всегда такой вид, будто они ничего не слышат.
Они пересмотрели множество кукол – больших и маленьких, с черными глазами и с голубыми, с каштановыми кудрями и золотыми косами, одетых и неодетых.
– Понимаешь, – говорила Сара, разглядывая куклу, на которой не было никаких одежд. – Если я найду Эмили, а она будет неодета, мы можем отвезти ее к портнихе и закажем ей платья. Они будут лучше сидеть, если будут сшиты по мерке.
Два или три магазина они миновали, даже не заходя внутрь; наконец, когда они приблизились к небольшой игрушечной лавке, Сара вдруг вздрогнула и схватила отца за руку.
– О, папочка! – вскричала она. – Вон Эмили!
Щеки у нее зарделись, а в зеленовато-серых глазах появилось такое выражение, будто она узнала кого-то давно знакомого и любимого.
– А ведь она нас ждет! – сказала Сара. – Пойдем же к ней!
– Вот незадача! – воскликнул капитан Кру. – Что же делать? Надо, чтобы кто-то нас представил.
– Ничего, – отвечала Сара, – ты представишь меня, а я – тебя. Знаешь, я ее тотчас узнала – может, и она меня тоже.
Возможно, так оно и было. Во всяком случае, когда Сара взяла Эмили в руки, глаза у той глядели на удивление умно. Это была большая кукла, но не настолько, чтобы ее было неудобно носить; длинные, по пояс, золотисто-каштановые волосы у нее вились, а глаза были ясные, серо-голубые с шелковистыми густыми ресницами, настоящими, а не нарисованными.
– Да, папочка, это она, – произнесла Сара, сажая куклу себе на колени и вглядываясь ей в лицо. – Это и вправду Эмили. (с) Френсис Бернетт. "Маленькая принцесса"