От Новой Земли до Лавикандии и не только***
- Коллеги, - Анна улыбается микрофону и убирает за ухо изрядно отросшую челку, - через минуту по старому земному времени наступит полночь. Я благодарю вас за прекрасную и самоотверженную работу и рада сообщить, что ежедневный тираж "Сверхновой" превысил прошлогодний порог в тридцать миллионов единиц, а в зону нашего покрытия вошли все четыре планеты системы NZ-284, включая Бет. Кроме того, наш еженедельный выпуск стабильно появляется в дайджесте семьсот четвертого сектора, - она делает небольшую паузу и даже слышит отголосок одобрительного гула. - Все это стало возможным исключительно благодаря вам, и я уверена, что могу рассчитывать на вас и дальше. У нас большие планы. Нам нужно не только закрепить достигнутые успехи, но и выйти в соседнюю систему. Для вас это означает увеличение командировочной нагрузки и более жесткие временные рамки. Эти неудобства мы хотим компенсировать для вас расширенным пакетом медицинского обеспечения, а также - повышением зарплаты. Мистер Эйси обсудит детали с каждым из вас лично сегодня в течение дня. А теперь, - она бросает короткий взгляд на таймер и кивает сама себе, - я начинаю обратный отсчет. Десять...
Пока таймер равномерно мигает, Анна достает из ящика косметичку.
- Девять...
Хотя в радиорубке внешних звуков практически не слышно ("практически", потому что в прошлом году Рита Лейвиц разбила боковое окно, и его все никак не починят), чувствуется, как все замерли, ожидая конца отсчета. Анна пытается найти в косметичке помаду, но безуспешно...
- Восемь...
...так что в итоге она просто вытряхивает косметичку на стол. Ага, вот она!
- Семь...
Красный или персиковый? Красный - более праздничный, но скорее вечерний...
- Шесть...
А, черт с ним. Все равно сегодня никто больше работать не будет.
- Пять...
Анна раскрывает пудреницу и раскручивает красную помаду. Та-ак...
- Четыре...
И так...
- Три...
Теперь - потереть губы друг о друга, и... Анна придирчиво всматривается в свое отражение в зеркальце и улыбается сама себе.
- Два...
Теперь - последнее. Она пододвигает комм ближе к микрофону и "будит" его, коснувшись экрана.
- Один. С праздником!
И одновременно с тем, как люди в общем зале кричат что-то праздничное и аплодируют, она снова касается экрана, и из динамика комма, прямо в микрофон, гулко разносясь по всей редакции, начинают бить большие часы космопорта Старого Нью-Йорка.
***
... Анжелина зажигает спичку и прикуривает, отмахиваясь от осуждающего взгляда из-за плеча.
- Что? Лучше чтобы я воспользовалась свечкой?
Она торопливо курит, потом сминает сигарету о бортик и оглядывается: вряд ли в санатории одобрят курение, тем более учитывая, к кому она пришла. Да и где же они, кстати?
- Терпение, дочь моя - большая добродетель.
- Когда-нибудь я достигну в нем такого же мастерства, как... А! Вон они, видишь?
Вдалеке действительно открывается дверь, прорезая в полумраке сада желтый прямоугольник. Там происходит дискуссия и, кажется, довольно оживленная, но спокойный ровный голос доктора давлеет над другими и в итоге остается единственным звучащим. Доктор уверяет, и обещает, и снова уверяет, и даже "говорит со всей ответственностью", пока сестра, наконец, не сдается. Его пациент, о чьем здоровье доктор обещает печься, благоразумно молчит. Как только дверь закрывается, мадемуазель Мимье спешит навстречу друзьям, по щиколотку утопая в снегу. Снаружи их ждет такси, и, хотя полночь они пропустили, вечеринка в Кит-Кэт только начинается.
***
Джереми Конститьюшн Карр сидит в квартире отца в Эй-кресле (новейшая разработка! Запоминает контуры вашего тела, анализирует напряжение мышц, состояние суставов и само подбирает вам наиболее удобную позу). Кресло, действительно, удобное - настолько, что Джерри начинает задремывать. Последняя неделя года выдалась тяжелой, и хорошо еще, что в этом году на Новый год дежурит не он. Из приятного но несколько сумбурного сна его выдергивает гудение комма.
- Ммм... Да! Эй, пал! Ответить... О... Миз Пирс! - детектив ровнее садится в кресле, которое предательски изгибается, возвращая его в полулежачее положение. - Черт... Сесть!
- Что?
- О, м, простите, мэм, это...
- Детектив, - миз Пирс одета в вечернее и сейчас касается лица в опасной близости от помады. - У нас ЧП. Через тридцать минут вы вылетаете в Штерфилд. Детектив Паппи введет вас в курс дела. Отбой.
Экран мигает, показывая теперь Рокко.
- Кадет! С Новым годом! Значит, слушай...
***
Белый архивариус с супругой - во дворце. Нала ест кремовый десерт, его святейшество пьет чай и смотрит на то, как Император опускает руки. Снаружи дворца идет дождь. Струи тяжелые и тугие, они гулко бьют в крышу, и даже в зале дворца приходится чуть повышать голос, чтобы продолжать разговор.
Господин Тай тоже тут, но смотрит он не на Императора, а на принца Пу. Он купил принцу подарок - книгу, которую тому хотелось - но не может понять, когда будет кстати ее подарить, и поэтому стоит, пряча сверток в рукава внешнего халата.
Дараи (старший из двух сыновей Дараи-старшего) тоже тут, но собирается ускользнуть. Подарки розданы, поздравления получены, все светские приличия соблюдены. Он раскланивается с госпожой Нё и самим феодалом, ищет, но не находит Доми, и предлагает тоже уходящему Киомо его подбросить, но тот отказывается.
Гино Такару пишет письмо судье Кешту - с поздравлениями, и благодарностью, и приглашением в гости - но, подумав, откладывает его в сторону. Пожалуй, еще не время.
Судья Фар-Хо-Лао тоже пишет письмо бывшему выездному судье Кешту. В нем он поздравляет того с началом сезона дождей и спрашивает, не надоело ли тому еще в столице, и не надумал ли он вернуться в Морор и немного поработать? Судья предполагает ответ на эти вопросы, но всегда надеется на счастливую случайность.
Фелийский квартал отмечает начало сезона дождей, и тучи раскрашены в зеленый и розовый.